Как российские дизайнеры работают вопреки обстоятельствам.
Определение «пост-советский» по отношению к моде и культуре в последние годы стало прочной гарантией популярности на Западе. Мировая фэшн-общественность пристально следит и за украинскими дизайнерами, и за грузинским рынком. Пожалуй, одним из самых ярких феноменов оказался российский дизайнер Гоша Рубчинский — он не только сделал коллаборации с adidas и Burberry, но и заставил представителей главных иностранных медиа проехаться по России ради его показов в Калининграде, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге.
Благодаря агенству Lumpen (его модели участвуют в показах Рубчинского) Россия остается и важным экспортером нестандартной красоты — наряду с конвенционально-идеальными моделями на иностранных показах появляется все больше интересных лиц обычных российских парней и девушек. При этом российскую моду неустанно критикуют на родине. Не только диванные аналитики, но и профессионалы индустрии — журналисты, стилисты и байеры то и дело устало замечают: «У нас все как всегда». Разбираемся, справедливо ли это утверждение.
Здесь вам не там.
Фэшн-мир переживает кризис идей, истеричные перестановки дизайнеров в модных домах стали уже обыденностью. С разницей в две недели Верджила Абло, создателя Off-White, позвали делать мужскую линию в Louis Vuitton, а Yoon Ahn, соосновательницу Ambush, возглавить ювелирный отдел в Dior Homme. В этом контексте вполне закономерна популярность российских дизайнеров, они оказались ценны именно идеями, которые завязаны на переосмыслении прошлого.
Сила российской моды – в игре с культурными корнями. Даже такие полярно-разные марки как «Рассвет» и Ulyana Sergeenko обнаруживают эту общую черту. Последняя вдохновляется образами советских кинодив и аутентичными техниками – например, вологодским кружевом, первая — юностью и 90-ми. Еще в 2012 году идеи Гоши Рубчинского заинтересовали Эдриана Йоффе, мужа и бизнес-партнера дизайнера и основательницы Comme Des Garsons Рей Кавакубо. Благодаря сотрудничеству дизайнера с холдингом появилась одна из самих известных мужских марок в мире. Конечно, к тому моменту Гоша уже выпустил несколько коллекций и даже поучаствовал в Лондонской неделе моды в рамках платформы для поддержки молодых дизайнеров Fashion East. Но скорее всего партнерство сложилось не из-за правильных швов и тяге к сложному дизайну, а именно на уровне идей. Тех самых идей, приемов и кодов Рубчинского, которые на родине подвергали жесткой обструкции. Зачем предъявлять Западу образы дворовой молодежи из 90-х, недоумевали критики. Пока за границей раскупали коллекции Рубчинского, здесь говорили о его презрении к собственной культуре.
Идеи Рубчинского на родине подвергали жесткой обструкции. Зачем предъявлять Западу образы дворовой молодежи из 90-х, недоумевали критики. Казалось бы, популярные на Западе Вика Газинская и Андрей Артемов (Walk of Shame) должны восприниматься в России более благосклонно — у этих проектов нет сложных коннотаций. Дизайнеры делают ставку на качество производства и материалов, придумывают успешные коллаборации с более доступными брендами (Вика Газинская сделала коллекцию c &other stories, а Walk of Shame — c Reebok), благодаря узнаваемому почерку легко находят покупателей и на Matches Fashion, и в точках по всему миру, уделяют внимание этичности проиводства (Газинская давно следует этой главной макротенденция модного рынка), их любят стилисты, блогеры и поп-звезды по всему миру — вещи Андрея Артемова носят все, начиная от Ройшин Мерфи и заканчивая Леандрой Медин. Но и это не спасает от постоянной критики на родине. Их обвиняют, например, в том, что «цена вещей российского и иностранного дизайнера, оказывается, может быть одинаковой».
Вопреки рынку.
В свое время и Гоша Рубчинский, и Вика Газинская участвовали в Cycles and Seasons — cпонсорском проекте Mastercard по поддержке амбициозных российских дизайнеров. Этот проект был единственным в своем роде и действительно полезным — остальные недели моды всегда были мероприятиями исключительно коммерческими. В России невозможно получить грант на развитие проекта, интереса к дизайнерам не проявляет и государство — директором музея моды в прошлом году, к примеру, была назначена экс-победительница конкурса «Мисс Вселенная» и телеведущая Оксана Федорова, не имеющая опыта в этой сфере.
Так что молодые российские дизайнеры учатся громко заявлять о себе самостоятельно. Как сделал, например, Нестор Ротсен, недавно показавший коллекцию с матерями Беслана, или Outlaw Moscow, победившие несколько лет назад в конкурсе, организованном SHOWStudio.
По сути, наши дизайнеры работают вопреки обстоятельствам. Основатели брендов J. Kim, February First, Nashe да и те же Outlaw Moscow создали свои «подмиры» — мощные комьюнити вокруг собственных марок. За развитием этих подмиров очень интересно следить. Для создателей марок важна не только одежда, но и все, что окружает их продукт – видео, лукбуки, съемки, люди, создающие цельную картину. Коллабораторами дизайнеров выступают знакомые художники, которые рисуют для них принты – как художница Лиза Смирнова и February First – или друзья-фотографы, которые с помощью лукбуков рассказывают целые истории – так делают Игорь Клепнев и Женя Ким.
И это дизайн?
Достается в нашей стране даже маркам, не претендующим на сложный дизайн. Можно было бы порадоваться новому пулу молодых уличных марок, которые продают свои вещи чуть ли не сами. Это важное явление для страны, где дизайнерское образование либо очень дорогое, либо очень специфическое, а легкой промышленности, по сути, нет вообще. Но создателей брендов вроде Goldmans Tees или Narvskayadostava обвиняют в желании заработать легкие деньги – им часто приходится слышать вопрос: «Неужели напечатать рисунок на футболке уже считается дизайном?».
С чем сталкиваются неконвенциональные модели в нашей стране, представить еще проще – все их выходы на мировых неделях моды сопровождают хамские комментарии в русскоязычном интернете. Модели агентства Lumpen, к примеру, встречаются с грубостью и даже оскорблениями: «Есть люди, которые до сих пор называют моделей «уродами» — если это происходит в интернете, мы просто таких блокируем. Критиковать внешность — последнее дело», — рассказывала основательница агентства Авдотья Александрова. Впрочем, проектов, продвигающих неконвенциональную российскую красоту, становится только больше. Например, Number Management представляют интересы Оли Запивохиной, модели, перенесшей операцию на мозге и получившей эксклюзив на показе Gucci.
Неконвенциональным моделям из России еще сложнее — все их выходы на мировых неделях моды сопровождают хамские комментарии в русскоязычном интернете
В России нет цельной модной индустрии, растить таланты здесь попросту некому. Чтобы реализоваться, творческим людям нужно пройти круги бюрократического и производственного ада. А потом выслушать недовольство российских покупателей — слишком дорого, неслишком патриотично, «уродливо». Что происходит, если талантливые и амбициозные разочаровываются – в публике, не готовой давать им скидку на обстоятельства и индустрией, в индустрии, которая существует хаотично? Они уезжают туда, где их способности и идеи окажутся более востребованы. Но это уже другая история.
http://www.wonderzine.com/wonderzine/style/opinion/234437-proud-to-be-russian
